Ананасы в шампанском!
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс.
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!
Жюльен Клер. Песня из нового альбома “O; s’en vont les avions” (Куда улетают самолеты)
http://www.dailymotion.com/video/kF0xq7GX4yjw9eLhX2
Des souliers noirs, une jupe en laine
Je ne dors plus tu sais , je veille
Sur son sommeil
Et tout ce qui la blesse me tue
Je ne vis plus, tu sais je br;le
Et tout se qui la blesse me tue
Jalouse et belle
Tu sais , je veille sur son sommeil
Elle se penche, elle se balance
Vous voyez bien que rien ne manque
Ni les silences, ni les serments
Ni les rubans fid;les et bleus
Ni les querelles des amoureux
Des souliers noirs, une jupe en laine
Je ne dors plus tu sais , je veille
Sur son sommeil
Et tout ce qui la blesse me tue
Quand vient le soir
N’allez pas croire
Qu’on fera l’amour dans le noir
Et dans la chambre elle rit, elle ment
Et moi je meurs d’amour pour elle
Les autres fois je pense ; elle
Comme au Bon Dieu sans trop y croire
Le fol espoir de l’amour fou
Elle danse, elle chante
Et quand elle sort
J’attends j’attends, je prie surement
Des souliers noirs, une jupe en laine
Je ne dors plus tu sais , je veille
Sur son sommeil
Et tout se qui la blesse me tue
Elle se penche, elle se balance
Vous voyez bien que rien ne manque
Elle change sa robe et l’eau des fleurs
Et moi je meurs d’amour pour elle
Les autres fois je pense ; elle
Comme au Bon Dieu sans trop y croire
Les autres fois je pense ; elle
Comme au Bon Dieu sans trop y croire
Le fol espoir de l’amour fou
Elle danse, elle rit
Et quand elle sort
J’attends j’attends, je prie surement
Les souliers noirs, une jupe en laine
Je ne dors plus tu sais , je veille
Sur son sommeil
Et tout ce qui la blesse me tue
Черные туфли и шерстяная юбка
Знаешь, я больше не сплю, я наблюдаю
За ее сном
И все, что ее ранит, меня убивает
Знаешь, я больше не живу, я горю
И все, что ее ранит, меня убивает
Она ревнива и красива
Знаешь, я наблюдаю за ее сном
Она склоняется, она покачивается
Вы же видите, всего хватает:
И молчание, и клятвы,
И ленты верные и синие,
И ссоры влюбленных
Черные туфли и шерстяная юбка
Знаешь, я больше не сплю, я наблюдаю
За ее сном
И все, что ее ранит, меня убивает
Когда наступет вечер
Не думайте, что
Мы займемся любовью в темноте
В спальне она смеется, она лжет
А я умираю от любви к ней
Бывают моменты, когда я думаю о ней
Как о Боге, не слишком веруя
Безумная надежда безумной любви
Она танцует, она поет
А когда она уходит
Я жду, я жду и лишь молюсь
Черные туфли и шерстяная юбка
Знаешь, я больше не сплю, я наблюдаю
За ее сном
И все, что ее ранит, меня убивает
Она склоняется, она покачивается
Вы же видите, всего хватает
Она меняет платья и воду у цветов
А я умираю от любви к ней
Бывают моменты, когда я думаю о ней
Как о Боге, не слишком веруя
Бывают моменты, когда я думаю о ней
Как о Боге, не слишком веруя
Безумная надежда безумной любви
Она танцует, она смеется
А когда она уходит
Я жду, я жду и лишь молюсь
Черные туфли и шерстяная юбка
Знаешь, я больше не сплю, я наблюдаю
За ее сном
И все, что ее ранит, меня убивает
——
транскрипция:
(э) — краткий безударный звук «э»
(н) — носовой звук «н»
(ё) — среднее между «о» и «ё», не смягчает стоящую перед ним согласную
(ю) — звук, напоминающий «ю», но без «й» в начале
Дэ сулье нуар (ю)н жюп а(н) лен
Жё н(ё) дор плю тю сэ жё вэй
Сюр со(н) сомэй
Э ту с(ё) ки ля блес м(ё) тю
Жё н(ё) ви плю тю сэ жё брюль
Э ту с(ё) ки ля блес м(ё) тю
Жалюз э бэль
Тю сэ жё вэй сюр со(н) сомэй
Эль с(ё) па(н)ш эль с(ё) баля(н)с
Ву вуайе бье(н) к(ё) рье(н) н(ё) ма(н)к
Ни ле силя(н)с ни ле сэрма(н)
Ни ле рюба(н) фидэль э блё
Ни дэ кэрэль дэ замур(ё)
Дэ сулье нуар (ю)н жюп а(н) лен
Жё н(ё) дор плю тю сэ жё вэй
Сюр со(н) сомэй
Э ту с(ё) ки ля блес м(ё) тю
Ка(н) вье(н) лё суар
Нале па круар
Ко(н) ф(э)ра лямур да(н) лё нуар
Э да(н) ля шамбр эль ри эль ма(н)
Э муа жё м(ё)р дамур пур эль
Лэ зотр(э) фуа жё па(н)с а эль
Ком о бо(н) дьё са(н) тро пи круар
Лё фоль эспуар д(ё) лямур фу
Эль да(н)с эль ша(н)т
Э ка(н) тэль сор
Жата(н) жата(н) жё при сюрма(н)
Дэ сулье нуар (ю)н жюп а(н) лен
Жё н(ё) дор плю тю сэ жё вэй
Сюр со(н) сомэй
Э ту с(ё) ки ля блес м(ё) тю
Эль с(ё) па(н)ш эль с(ё) баля(н)с
Ву вуайе бье(н) к(ё) рье(н) н(ё) ма(н)к
Эль ша(н)ж са роб э лё дэ флёр
Э муа жё м(ё)р дамур пур эль
Лэ зотр(э) фуа жё па(н)с а эль
Ком о бо(н) дьё са(н) тро пи круар
Лэ зотр(э) фуа жё па(н)с а эль
Ком о бо(н) дьё са(н) тро пи круар
Лё фоль эспуар д(ё) лямур фу
Эль да(н)с эль ри
Э ка(н) тэль сор
Жата(н) жата(н) жё при сюрма(н)
Дэ сулье нуар (ю)н жюп а(н) лен
Жё н(ё) дор плю тю сэ жё вэй
Сюр со(н) сомэй
Э ту с(ё) ки ля блес м(ё) тю
Другие статьи в литературном дневнике:
- 30.09.2008. Открытие самого большого известного простого числа
- 29.09.2008. Ананасы в шампанском!
- 27.09.2008. наша пища
- 26.09.2008. Красота сердца дороже красоты лица
- 25.09.2008. Н. Н. Золотова Встреча с Пушкиным
- 22.09.2008. ***
- 20.09.2008. Федерико Гарсиа Лорка
- 18.09.2008. дорога домой
- 17.09.2008. Красив ты, солнечный мальчик!
- 02.09.2008. Senbazuru
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Источник статьи: http://stihi.ru/diary/saule888/2008-09-29
«Я, гений Игорь Северянин»
Весь я в чём-то норвежском! Весь я в чём-то испанском!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!
Было всё очень просто, было всё очень мило:
Поэта Игоря Северянина (1887-1941) сопровождали скандальная известность, восторженные славословия и злобные нападки. Его называли «верховным жрецом», «первосвященником», «самозванцем», «обывателем в фуражке». Он стал одним из поэтических кумиров 1910-х годов. В 1918 году в Политехническом музее на поэтическом вечере Северянин был избран «королём поэтов», опередив Маяковского и Бальмонта.
Успеху Игоря Северянина во многом способствовала особая манера исполнения им своих стихотворений . Поэт появлялся на сцене в длинном, узком в талии сюртуке цвета воронова крыла. Держался он прямо, глядел в зал слегка свысока, изредка встряхивая нависающими на лоб чёрными, подвитыми кудряшками. Лицо узкое, по выражению Маяковского, вытянутое «ликёрной рюмкой». Заложив руки за спину или скрестив их на груди около пышной орхидеи в петлице, он начинал мертвенным голосом всё более и более нараспев, в особой, только ему одному присущей манере. Через минуту он всецело овладевал настороженным вниманием публики. Заунывно-пьянящая мелодия получтения — полураспева властно и гипнотизирующе захватывала слушателей.
Стремление Северянина к эпатажу провоцировало неоднозначную реакцию публики. А Северянин словно дразнил её:
Сам поэт называл свою славу «двусмысленной». Его обвиняли в эгоизме, в пошлости, в самолюбовании . Мало кто замечал ироничность, пародийность его стихов.
В 1926 году поэт написал стихотворение «Игорь Северянин», объясняющее самого себя:
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/detidalya/ia-genii-igor-severianin-5b91850804327700ab9a56b0
Лучшие стихи Игоря Северянина
12 стихов и несколько фактов из жизни русского поэта Серебряного века.
Игорь Северя́нин (большую часть литературной деятельности автор предпочитал написание Игорь-Северянин (дореф. Игорь-Сѣверянинъ); настоящее имя — И́горь Васи́льевич Лотарёв 4 (16) мая, 1887, Санкт-Петербург — 20 декабря, 1941, Таллин) — русский поэт Серебряного века.
Лучшие стихи Игоря Северянина свидетельствуют о том, что он был поэтом-новатором, чья эпатажная, нарочито вызывающая, эстетская лирика стала своеобразным лозунгом творческой богемы, утрированного изящества, доходящего до развращенности нравов.
В 1913 году он основал литературное направление эгофутуризм. Возникновение течения связывают с брошюрой Игоря Северянина «Пролог эго-футуризма. Поэза-грандиоз. Апофеозная тетрадь 3-го тома. Брошюра 32-я». (СПб, «Ego», 1911, 100 экз.) Грааль-Арельский писал в статье «Эго-поэзия в поэзии». Северяниным было создано много новых слов – его поэтический язык по-своему уникален и представляет интерес для современных авторов постмодернистского толка:
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском – это пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!
Северянин был эпатажен во всём. Но его так называемая отстранённость и мнимая мания величия были всего лишь данью эгофутуризму как литературному направлению со своей эстетической программой. Многие выступления Северянина превращались в настоящее шоу с музыкальным сопровождением. Эстонский поэт Вальмар Адамс, близко знавший Игоря Северянина, заметил, что у того была великолепная музыкальная память, позволявшая ему на слух воспроизводить даже самые сложные оперные партии: «А голос у него был концертный — стены дрожали!» На своих первых выступлениях Игорь Северянин пел свои поэзы на мотив полонеза Филины из оперы Амбруаза Тома «Миньона». Иной раз это даже производило комический эффект:
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!
От Баязета к Порт-Артуру
Черту упорную провел.
Я покорил литературу!
Взорлил, гремящий, на престол!
Я — год назад — сказал: «Я буду!»
Год отсверкал, и вот — я есть!
Среди друзей я зрил Иуду,
Но не его отверг, а — месть.
«Я одинок в своей задаче!» —
Прозренно я провозгласил.
Они пришли ко мне, кто зрячи,
И, дав восторг, не дали сил.
Нас стало четверо, но сила
Моя, единая, росла.
Она поддержки не просила
И не мужала от числа.
Она росла в своем единстве,
Самодержавна и горда, —
И, в чаровом самоубийстве,
Шатнулась в мой шатер орда…
От снегоскалого гипноза
Бежали двое в тлен болот;
У каждого в плече заноза, —
Зане болезнен беглых взлет.
Я их приветил: я умею
Приветить все, — божи, Привет!
Лети, голубка, смело к змию!
Змея, обвей орла в ответ!
В январе 1918 года Игорь Северянин уезжает из Петрограда в Эстонию, где поселяется в посёлке Тойла вместе со своей гражданской женой Марией Волнянской (Домбровской). В феврале, выполняя обязательства перед антрепренёром Фёдором Долидзе, Игорь Северянин едет в Москву, где принимает участие в «выборах короля поэтов», который состоялся 27 февраля 1918 года в Большой аудитории московского Политехнического музея. Королём поэтов был избран Северянин – следом за ним шёл Маяковский:
Отныне плащ мой фиолетов,
Берета бархат в серебре:
Я избран королем поэтов
На зависть нудной мошкаре.
Меня не любят корифеи —
Им неудобен мой талант:
Им изменили лесофеи
И больше не плетут гирлянд.
Лишь мне восторг и поклоненье
И славы пряный фимиам,
Моим — любовь и песнопенья! —
Недосягаемым стихам.
Я так велик и так уверен
В себе, настолько убежден,
Что всех прощу и каждой вере
Отдам почтительный поклон.
В душе — порывистых приветов
Неисчислимое число.
Я избран королем поэтов —
Да будет подданным светло!
В первых числах марта 1918 года Игорь Северянин возвращается в Эстонию, которая после заключения Брестского мира оккупирована Германией. В Тойле он попадает через карантин в Нарве и фильтрационный лагерь в Таллине. Больше в Россию он уже никогда не попадёт. Для него началась вынужденная эмиграция. Но, несмотря на все тяготы этого времени эмиграция стала очень плодотворным периодом для Северянина. Он издал новые сборники стихов: «Вервэна» (Юрьев, 1920), «Менестрель» (1921), «Миррэлия» (Берлин, 1922), «Соловей» (Берлин, 1923), «Классические розы» (Белград, 1931), и другие. Им создано четыре автобиографических романа в стихах: «Роса оранжевого часа» (детство), «Падучая стремнина» (юность), «Колокола собора чувств» (рассказ о турне 1914 года с Маяковским и Баяном), «Рояль Леандра. (Lugne)» (панорама художественной жизни Петербурга). Особое место занимает утопия «Солнечный дикарь» (1924).Также поэт активно занимается переводами. Он стал первым крупным переводчиком эстонской поэзии на русский язык. Ему, в частности, принадлежит первая антология эстонской поэзии на русском языке «Поэты Эстонии» (Юрьев, 1928):
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!
Прошли лета, и всюду льются слезы…
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Но дни идут — уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп…
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
Стиль поэта Игоря Северянина, часто воспринимаемый, как вычурный, нарочито эстетский, тяготеющий к стилистическим красивостям, с годами менялся. По словам самого Северянина, взятым из автобиографического романа в стихах «Колокола собора чувств», делая выбор между «стилическим выкрутасом и безвыкрутасной поэмой» Игорь Северянин «простотой идёт va banque». За счёт подобной, фактически пушкинской, простоты поэт достигает эффекта чистоты и ясности слога, становится понятным и доступным для своего читателя:
Не завидуй другу, если друг богаче,
Если он красивей, если он умней.
Пусть его достатки, пусть его удачи
У твоих сандалий не сотрут ремней…
Двигайся бодрее по своей дороге,
Улыбайся шире от его удач:
Может быть, блаженство — на твоем пороге,
А его, быть может, ждут нужда и плач.
Плачь его слезою! смейся шумным смехом!
Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек!
Не препятствуй другу ликовать успехом:
Это — преступленье! Это — сверхпорок!
И всё же именно поэтическая экстравагантность Северянина становится его визитной карточкой, неотъемлемой чертой идостиля. По мнению упоминавшегося выше профессора Вальмара Адамса, уже в 1930-х годах можно было вести речь о мировой рецепции творчества Игоря Северянина. Вот, например, как оценивает творчество Игоря Северянина славист и литературный критик из Германии Вольфганг Казак:
«Доходчивая музыкальность его стихотворений, часто при довольно необычной метрике, соседствует у Северянина с любовью к неологизмам. Смелое словотворчество Северянина создаёт его стиль. В его неологизмах есть многое от собственной иронической отчуждённости, скрывающей подлинную эмоцию автора за утрированной словесной игрой.»
Во многих стихах ощущается тяготение поэта к чему-то необычному, нарушающему традиционные представления о естественной логике вещей и явлений. Своеобразным лозунгом такой экстравагантности стало стихотворение «Мороженое из сирени». Здесь появляется тема поэта и толпы, которой явно не по нраву вкус мечты:
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.
Сударышни, судари, надо ль? не дорого можно без прений…
Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!
Я сливочного не имею, фисташковое все распродал…
Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле?
Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа,
На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!
Сирень — сладострастья эмблема. В лилово-изнеженном крене
Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок…
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-Богу, похвалишь, дружок!
Сиреневый цвет, ставший в творчестве Северянина символом сладострастно-изнеженной, предельно утончённой фантазии, появляется и в других его стихах. В сущности, это аналог блоковского синего цвета мечты, только здесь она приобретает ещё более причудливые очертания чего-то невозможного, сверхреального. И на весь окружающий мир поэт также смотрит сквозь «сиреневые очки»:
Месяц гладит камыши
Сквозь сирени шалаши…
Всё — душа, и ни души.
Всё — мечта, всё — божество,
Вечной тайны волшебство,
Вечной жизни торжество.
Лес — как сказочный камыш,
А камыш — как лес-малыш.
Тишь — как жизнь, и жизнь — как тишь.
Колыхается туман —
Как мечты моей обман,
Как минувшего роман…
Как душиста, хороша
Белых яблонь пороша…
Ни души, и всё — душа!
Великолепно владея фоникой, Северянин создаёт звучащую вселенную, что делает его поэтику еще более магической, притягательной для читателя. Блоку поэт уподобляется также и в том, что создаёт прекрасный, почти недосягаемый образ возлюбленной – женщины, в большей степени принадлежащей миру вымысла и грёз, чем реальности. Но в то же время в его полупризрачных образах нередко угадываются черты вполне реальных женщин: например, эстонки Фелиссы Круут, у которой он снимал дачу в Тойло. Расставание с этой женщиной поэт считал ошибкой:
О, знаю я, когда ночная тишь
Овеет дом, глубоко усыпленный,
О, знаю я, как страстно ты грустишь
Своей душой, жестоко оскорбленной.
И я, и я в разлуке изнемог!
И я — в тоске! Я гнусь под тяжкой ношей…
Теперь я спрячу счастье под замок,—
Вернись ко мне: я все-таки хороший…
А ты — как в бурю снасть на корабле,—
Трепещешь мной, но не придешь ты снова:
В твоей любви нет ничего земного,—
Такой любви не место на земле!
Вообще женщины в жизни и творчестве Игоря Северянина занимали особое место. Так называемый «донжуанский список поэта» сравнительно невелик, но примечателен последовательными романами с несколькими сёстрами: Евгения Гуцан (Злата) и Елизавета Гуцан (Мисс Лиль), Елена Новикова (Мадлэна) и кузина Тиана (Татьяна Шенфельд), Дина Г. и Зинаида Г. (Раиса), Анна Воробьёва (Королева) и Валерия Воробьева (Violett), Ирина Борман и Антонина Борман, Вера Коренди (Запольская) и Валерия Запольская. Самоценным для Северянина было даже просто состояние влюблённости – лёгкого флирта, способного окрасить мир в иные тона и приблизить поэта, пусть ненадолго, к его мечте. Так, в стихотворении «К Яле» с помощью великолепной аллитерации «л» создаётся чуть легкомысленный, но невероятно изящный образ девушки – случайной знакомой поэта:
В вуальной апельсинной шали
Идет в вечерние поля.
Я выхожу навстречу к Яле,
Как в бурю лодка без руля.
Идет насмешливо, но робко.
Так угловато, но легко.
Зигзагами ведет нас тропка,
Ах, близко или далеко?
Я не влюблен в нее нисколько,
Как, впрочем, и она в меня.
Мы лишь слегка флёртуем только —
День изо дня. День изо дня.
Читаются стихи крылато:
Я — ей, и мне в ответ — она.
А небо морем все объято,
Волной захлестнута луна.
Звуковая игра становится у Северянина неотъемлемой чертой авторского идиостиля. С помощью аллитераций, ассонансов, звукообразов поэт создаёт самодостаточную вселенную, которую можно ощутить, потрогать, в которой можно искупаться, как в брызгах шампанского. Потому что вся она столь же утончённо-элегантна и экстравагантно-изысканна, как и её создатель:
Элегантная коляска, в электрическом биеньи,
Эластично шелестела по шоссейному песку;
В ней две девственные дамы, в быстро-темпном упоеньи,
В Ало-встречном устремленьи — это пчелки к лепестку.
А кругом бежали сосны, идеалы равноправии,
Плыло небо, пело солнце, кувыркался ветерок;
И под шинами мотора пыль дымилась, прыгал гравий,
Совпадала с ветром птичка на дороге без дорог…
У ограды монастырской столбенел зловеще инок,
Слыша в хрупоте коляски звуки «нравственных пропаж»..
И с испугом отряхаясь от разбуженных песчинок,
Проклинал безвредным взором шаловливый экипаж.
Хохот, свежий точно море, хохот, жаркий точно кратер,
Лился лавой из коляски, остывая в выси сфер,
Шелестел молниеносно под колесами фарватер,
И пьянел вином восторга поощряемый шоффэр…
Столь же необычными, как и сам Северянин, были его духовные наставники. Например, Мирра Лохвицкая, имя которой постоянно мелькает в стихах поэта. Считается, что никого он так преданно и верно не любил, как эту женщину, с которой даже ни разу не встречался в жизни, но которая оказала на его творчество очень сильное влияние.
Ранняя смерть женщины потрясла Северянина до глубины души. Её не стало в августе 1905 года. Кончине предшествовала болезнь, которую доктора опредедили как туберкулез легких. Однако, тяжелые приступы удушья были, скорее вызваны душевным и психологическим состоянием поэтессы и матери большого семейства. В свои последние дни жизни она держалась исключительно на морфии, но долго так продолжаться не могло. Похоронили Мирру на Никольском кладбище Александро-Невской лавры С.-Петербурга. Литературовед Федор Фидлер в своих архивах укажет, что причиной смерти стала сердечная болезнь, и будет недалек от истины.
Что ж касается Северянина, то на смерть своей мистической возлюбленной он отреагировал пронзительным стихотворением:
И она умерла молодой,
Как хотела всегда умереть.
Там, где ива грустит над водой,
Там покоится ныне и впредь.
Как бывало, дыханьем согреть
Не удастся ей сумрак густой,
Молодою ждала умереть,
И она умерла молодой.
От проезжих дорог в стороне
Есть кладбище, на нем — островок,
И в гробу, как в дубовой броне,
Спит царица без слез, без тревог,
Спит и видит сквозь землю — насквозь,—
Кто-то светлый склонился с мечтой
Над могилой и шепчет: «Сбылось,—
И она умерла молодой».
Этот, грезой молящийся, — кто?
Он певал ли с почившей дуэт?
Сколько весен душой прожито?
Он поэт! Он поэт! Он поэт!
Лишь поэту она дорога,
Лишь поэту сияет звездой!
Мирра в старости зрила врага —
А вот некая Анна Воробьева стала лирической героиней одного из самых известных стихотворений поэта «Это было у моря». Впоследствии оно было переложено на музыку и прочно вошло в репертуар Александра Вертинского. Его особая манера петь, чуть картавя и растягивая слова, удивительно гармонировала с аристократическим лоском и словесной витиеватостью Северянина. Поэтому в истории русской культуры эти два имени всегда идут рядом.
Скончался поэт 20 декабря от сердечного приступа. В некоторых изданиях ошибочно указывают дату смерти 22 декабря. Происхождение ошибки связано с опубликованным Рейном Круусом свидетельством о смерти поэта. Свидетельство выписано на эстонском языке 22 декабря 1941 года. На родину Северянин так и не вернулся.
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж…
Королева играла — в башне замка — Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа…
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/formasloff/luchshie-stihi-igoria-severianina-5f95676f506beb04723f8e20