Та самая Кристина Стивена Кинга (Plymouth Fury 1958 года) отправляется на аукцион!
В 1983 году кинокомпания Columbia Pictures выпустила в прокат художественны фильм «Кристина», созданный по мотивам книги Стивена Кинга. Фильм о машине-убийце при бюджете в 9 700 000 долларов собрал более 21 000 000 долларов и это было только начало: с годами армия фанатов фильма и, конечно, главной героини – великолепной «Кристины» Plymouth Fury только росла! Как нельзя кстати пришлось и название автомобиля, в переводе означающее «Ярость» …
Фурия 1958 года, снимавшаяся в фильме, была одной из самых красивых машин своего времени, с достаточно сдержанным элегантным стилем кузова. По словам Стивена Кинга, для роли машины-убийцы он искал автомобиль с эффектной внешностью, но не обладавший культовым статусом в глазах американских автолюбителей. До появления книги и фильма автомобили Plymouth, даже такие красивые как Fury, находились в тени продуктов Ford и Chevrolet, и Кинг выбрал именно такой автомобиль, без шлейфа легенд и штампов. Интересно, что режиссер фильма Джон Карпентер поступил примерно также при подборе актеров, сделав выбор в пользу малоизвестных актеров, стремясь придать фильму более реалистичный вид.
После выхода книги Стивена Кинга, а особенно фильма Джона Карпентера, Fury получила свою «минуту славы» и по праву заняла место в сердцах автомобильных энтузиастов. При этом поклонники фильма отмечают массу различий киношной «Кристины» и книжной, а также отличия «Кристины» Кинга от реальной Plymouth Fury 1958 модельного года…
Как обычно, на съемках картины использовалось несколько автомобилей, основная масса которых была уничтожена, ведь Fury по сценарию и врезалась во всё, что угодно, горела, а в финале попала под пресс… Но несколько автомобилей, снимавшихся в сценах, где Кристина была великолепна, уцелели и стали предметом маркетинговых мероприятий для раскрутки картины – один из них был разыгран в рамках рекламной лотереи в канун Нового 1984 года! В лотерее участвовало около 40 000 человек и одному из них улыбнулась удача.
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/zametkiauto/ta-samaia-kristina-stivena-kinga-plymouth-fury-1958-goda-otpravliaetsia-na-aukcion-5e02e1dc74f1bc00aee9fbbd
«Ярость» Стивена Кинга. История о том, как произведение сломало судьбы многих
Тема подростковой жестокости и травли, помимо истории забитой девочки со сверхспособностями Кэрри Уайт, прототипа Алессы Гиллеспи, упоминается и в других произведениях Кинга — например, «Институт» и «Ярость».
Второму произведению повезло меньше остальных. Стивен Кинг впервые писал книгу не в жанре мистики и ужасов, а скорее в психологическом ключе. подобно Достоевскому.
Роман вышел в 1977 году. Тогда Кинг в первый и последний раз воспользовался своим псевдонимом Ричард Бахман, тайна которого раскрылась лишь в 1980-е годы.
После окончания колледжа Стивен Кинг работал над своим первым романом, который тогда еще назывался «За дело!».
Закончив за лето книгу, автор, не имевший к тому времени серьезных публикаций (только несколько рассказов в различных журналах), послал рукопись в издательство «Даблдей».
Литературный редактор, на стол которого лег роман, сказал, что произведение хорошее, однако нуждается в доработке. Взволнованный Стивен Кинг поспешил устранить ошибки и отправил свое детище обратно.
Через несколько месяцев рукопись вернулась снова: оказалось, что другие редакторы также пожелали вставить собственные пять копеек и потому обозначили необходимые исправления, которые, по их мнению, нужно было внести. Молодой писатель выполнил указания и послал роман в издательство.
Но и сейчас успеха не суждено было достичь! Редакционная коллегия указала на новые недочеты, и растерянный Стивен переделал произведение в третий раз.
Итогом этой кропотливой работы стало печальное решение «Даблдей»: «За дело!» отклонили.
Спустя некоторое время судьба станет благосклонна к Кингу: он успешно опубликует «Кэрри», «Жребий» и «Сияние», а также продаст за баснословную сумму права на фильм по роману «Кэрри».
Другой писатель, добившись подобных высот и заработавший весьма приличное состояние, решил бы сделать передышку и отдохнуть от сочинительства, вкушая роскошные плоды безбедной жизни.
Но не таков был будущий Король ужасов!
Он творил на грани человеческих возможностей, не довольствуясь малым, и теперь, став популярнее, решил, наконец-таки, выпустить «За дело!».
Однако «Даблдей» опять отказало писателю: дело в том, что в те времена редакторы не печатали более одной книги одного автора в год.
Поэтому Кинг обратился в другое издательство, опубликовавшее, наконец-таки, «Ярость» (так Стивен переименовал «За дело!») под псевдонимом Ричарда Бахмана.
К вящему неудовольствию писателя, роман тихо-мирно исчез с прилавков, не вызвав никакого ажиотажа. И только когда выяснилось, что Бахман – ни кто иной, как Кинг, «Ярость» приобрела популярность, однако… лучше бы она прозябала в забвении.
История повествовала про школьника Чарльза (Чарли), который принес в школу пистолет и захватил в заложники свой класс.
Стало понятно, что внутри их мини- коллектива можно наблюдать стокгольмский синдром.
В процессе общения друг с другом под воздействием стресса подростки решали свои внутренние проблемы.Класс — срез общества, в нем есть по каждому типажу неудачников или везунчиков.
Книга по-настоящему необычна. Поступок главного героя, который устраивает поджог своего школьного шкафчика, вызвав тем самым пожарную тревогу, и разносит голову своей учительнице из пистолета, обескураживает.
Захватив класс, он поначалу будто бы и сам не знает, что делать дальше, однако, вновь придя в себя, он начинает откровенный разговор с одноклассниками.
Темы, которые поднимают они, довольно злободневны и важны для подростков: отношения с родителями, девственность, секс, бедность, отношения со сверстниками и многое другое.
Сначала им непросто начать говорить, но чем дольше идет разговор, тем легче дается такая своеобразная «исповедь» подросткам.
Каждый из них раскрывает свою душу и рассказывает то, что при иных обстоятельствах не стал бы обсуждать.
Видно, что для каждого из них важно обсудить и поделиться тем, что его тревожит, и чем дольше это продолжается, тем больше читатель убеждается, что захвативший класс в заложники парень не более безумен, чем любой другой из этого класса. Просто его ярость достигла критического значения, и он перешел черту.
Параллельно этим событиям к школе стягиваются родители детей, полиция — они ведут переговоры с Декером, но он легко побеждает их в психологической войне.
Чем же все закончилось, я, пожалуй, не буду рассказывать.Может сложиться впечатление, что эта книга не более, чем развлечение, как фильмы жанра боевик, однако, это не так.
В первую очередь, эта книга о подростках, и о том, как им порой непросто бывает в данном возрасте, когда детские поблажки уже прошли, а взрослые привилегии еще не появились.
Когда появляются новые возможности, но ты не знаешь, что с ними делать, а инструкций тебе никто не дает.
Пожалуй, эта книга отлично описывает все безумие подросткового периода.Также «Ярость» рассказывает нам о нас самих. У каждого человека бывают хорошие и плохие дни, и негативные события могут накапливаться одно за другим, и если ничего с этим не делать, то чаша переполнится.
Примечательно, что по мере прочтения приходит понимание — Чарли Декер не псих, не маньяк, желающий окрасить все в черно- кровавые тона, он даже к учителям, которых убил, не испытывал неприязни. Он всего лишь человек, чья чаша терпения переполнилась.
«Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь мир. В десять лет — тихо всхлипывает. А когда исполняется 15 — привыкает зажимать себе рот руками, чтобы никто не слышал ни звука — кричит безмолвно. Истекает кровью, но этого никто не видит.»
Стивен Кинг “Ярость”
Подобное явление, к сожалению, распространено практически во всех школах.
Полностью искоренить это нельзя, но хотя бы заметить и предотвратить гормонально-психический взрыв надо обязательно, и ответственный за исполнение сего мероприятия, в первую очередь, учитель.
В пединститутах данной проблеме уделяется немало времени, ибо распознавание изгоя и последующая ему помощь вливания в коллектив требует уйму эмоциональных затрат, и не каждый педагог решится на это, из-за чего, в конечном счете, происходят массовые расстрелы и убийства.
Из разговоров персонажей книги мы узнаем многое о самом главном герое, мы видим, как именно развивается его психоз.
У него такие же проблемы с родителями и обществом, как и у всех людей во всем мире, но именно этот мальчик рождается особенным, от чего все эти моменты накапливаются внутри головы, и в один прекрасный момент срабатывает детонатор, и ребенок хватается за оружие.
К сожалению, в Америке есть две национальные особенности, которые были связаны с «Яростью». Первая — тамошние школьники иногда устраивают пальбу в школах.
Вторая- тамошние родители никогда не признаются в том, что воспитали ребенка-отморозка.
Всегда виноват кто-то другой или что-то. Это хэви-метал виноват, что наш сын порезал на куски свою подругу. Это компьютерные игры виноваты, что наш сын перестрелял одноклассников.
Мы хорошо воспитывали сына, но однажды он взял в руки эту книгу. Понятно, что сюжет «Ярости» стал настоящим подарком для репортеров, полицейских, психологов и родителей отморозков.
При любом кипише книга извлекалась из кладовки и ей настойчиво тыкали в камеру, и бедному писателю всегда доставалось за это.
Наверняка рассерженные люди заваливали Кинга пачкой писем с оскорблениями, угрозами и проклятиями в его адрес.
При любом кипише книга извлекалась из кладовки и ей настойчиво тыкали в камеру, и бедному писателю всегда доставалось за это. Наверняка рассерженные люди заваливали Кинга пачкой писем с оскорблениями, угрозами и проклятиями в его адрес.
Вот к чему привело обычное прочтение подростками популярной книжки:
1.1988. Сан-Гебриел. Школьник Джеффри пришел в школу с винтовкой и захватил заложников. Его скрутили и посадили на 5 лет. Некий друг Джеффри очень удачно вспомнил, что «Ярость» была любимым романом «террориста».
2. В 1989 году в Кентукки школьник Дастин приперся в школу с ружьем и пистолетами. Полиция с ним 9 часов общалась, затем арестовала. Дома у Дастина нашли книгу Кинга-Бахмана.
3. В 1993 году был еще школьник Скотт, убивший учительницу. И до этого он читал «Ярость».
4.В 1996 году был Барри, убивший троих в школе. Свидетели «вспомнили», что Барри цитировал «Ярость». Позже это опровергли, но о связи Барри и «Ярости» кричали из каждого утюга, а опровержение напечатали в «Вестнике Буфорда» (самый маленький город в Америке — население: 1 человек) на 27 странице.
5. И финальный штрих. 1997 год. 14-летний Майкл в Кентуки открыл стрельбу в школе и убил троих. У Майкла опять же нашли экземпляр «Ярости».
И понеслось. То, что у Кинга суммарный тираж книг в сотни миллионов экземпляров и что его романы можно найти в каждом втором доме в США — никого особо не волновало.
После того, как данные факты были обнародованы, Стивен Кинг не желал, чтобы из-за него убивали людей.
Это стало последней каплей автора, которому пришлось решиться на отчаянный шаг. Вот как сам Король Ужасов объяснил своё окончательное решение:
С.Кинг — 1997 — «Я написал много книг о подростках, которых толкают на насилие. Но в случае «Ярости» я практически создал инструкцию по применению, объяснив, как легко это сделать. И, когда вокруг стали происходить страшные вещи, я сказал: «С меня хватит, я изымаю книгу из продажи!».
И вскоре книгу действительно нигде больше не издавали. Теперь её можно увидеть лишь в электронном варианте, да и то — не полностью и на пиратских сайтах.
Стивен Кинг может себе это позволить — он автор десятков бестселлеров, одна книга для него ничего не решает.Это — не Джоан Роулинг, чьё финансовое благополучие зиждется только на Гарри Поттере и, если что, за него будут стоять насмерть.
И, хотя книга больше не выходила в свет, Стивен Кинг уже ничего не мог поделать с нарастающим явлением расстрелов в школах и колледжах.
Так, через некоторое время произошла трагедия в школе «Колумбайн», когда Эрик Харрис и Дилан Клеболд расстреляли 13 человек, ранили 23 и покончили с собой в школьной библиотеке.
Подобное 19 лет спустя совершил 17 октября 2018 года и Владислав Росляков в керченском колледже, буквально покадрово воссоздав ту трагедию и даже надев берцы и белую футболку с черной надписью «Ненависть». Бойня унесла жизни 21 человека, включая и стрелка. Плюс еще одна преподавательница скончалась через год в больнице.
Что примечательно, данную книгу всегда обвиняли в подстрекательстве к школьной стрельбе, в то время, как она, напротив, раскрывала предпосылки подобных поступков и давала подсказки, как же этого избежать.
Сам же Стивен Кинг называл таких нестабильных подростков «маленькими буками» и утверждал в своём эссе на тему трагедии в Колумбайне, что подтолкнуть таких можно абсолютно чем угодно, будь то это его книга или песни Металлики.
А есть и такие подростки, которые и без книг и фильмов способны вытворять ужасные вещи.
«В конце концов насилие начинает казаться единственным ответом на испытываемую боль. И хотя я сочувствую стрелкам из школы Колумбайн, я бы убил их собственными руками, окажись я в то время рядом, потому что только так поступают с бешеными животными, которые могут только кусать.
Для каждого Харриса и Клеболда существует точка невозвращения, призрачный пункт пропуска, по ту сторону которого лежит территория, где любая жажда насилия вырывается на свободу.
И тогда все моральные нормы перестают иметь значение, и единственной целью становится спасение как можно большего числа людей от того, что лично мне кажется настоящим Злом, в ветхозаветном смысле этого слова.
И, хотя Харрис и Клиболд давно умерли, дело их продолжает жить.
. Америке требуется провести переоценку уровня жестокости в современной культуре, но сделать это надо трезво и взвешенно: охота на ведьм тут уже не поможет».
Кстати, даже свою героиню Кэрри, Стивен Кинг неоднократно называл «женской версией Эрика Харриса и Дилана Клиболда».
Вот так печально сложилась судьба первого романа Короля ужасов. Но есть ли в том вина самого автора, который подсказал легкий путь решения проблем для всех неудачников и изгоев или же причины столь жутких происшествий следует искать в другом месте?
Безусловно, нельзя отрицать того, что фильмы и книги о жестокости действуют в качестве катализатора, укрепляя ненависть и решимость тех, кто мечтает разобраться с надоевшими учителями, злобными одноклассниками и смеющимися над тобой девочками.
Однако, как показывает практика, действительно жизнерадостные или признанные своими ровесниками подростки просто так за оружие не хватаются (или хватаются, но гораздо реже), сколько бы крови они не видели на экране.
Убивают, по большей части те, кто был в собственном классе, этом маленьком жестоком социуме, либо мальчиком для битья, либо мальчика на побегушках, либо вообще мальчиком-невидимкой.
Отрывок из эссе Стивена Кинга:
«Никого не должно удивлять то, что я испытываю жалость к этим маленьким букам. Меня по-прежнему влекут истории о бессильных и бесправных детях, я и сам написал три романа о подростках, которых подтолкнули к убийству: «Кэрри» (1974), «Ярость» (опубликованный в 1977 году под псевдонимом Ричард Бахман) и «Способный Ученик» (1982). В романе «Кэрри» главная героиня, подвергаемая постоянным унижениям своими одноклассниками, убивает большинство из них на выпускном балу после их последней, самой злой шутки. Она стала моей первой бунтаркой. В романе «Ярость» подросток по имени Чарли Декер приносил в школу пистолет, убивает учителя и держит свой класс в заложниках на уроке алгебры пока полиция не открывает по нему огонь.
В «Способном Ученике» мальчик по имени Тодд Боуден делает открытие: в его квартале живёт нацистский военный преступник. Он начинает общаться с этим опасным человеком. Внешне, Тодд — идеальный мальчик из Калифорнии. Но в глубине души, он бредит холокотом и властью, которой обладали нацисты. Он бы идеально вписался в братство «Trenchcoat Mafia» в школе Колумбайн. После долгих, безумных дней, проведённых со своим «комнатным нацистом» секрет Тодда всплывает на поверхность. И тогда он берёт в руки мощную винтовку, садится возле оживлённого шоссе и начинает стрелять во всё что движется, пока полиция не убивает его. Этот эпизод вырезали из фильма во время прошлогоднего показа в кинотеатрах. Такая смерть на языке полицейских именуется «синее самоубийство».
Я сочувствую неудачникам этого мира и до определённой степени понимаю ярость, вызванную гормональным всплеском, и крысиную панику, возникающую, когда ребёнок осознаёт, что его возможность выбора всё больше напоминает сужающийся коридор. В конце концов насилие начинает казаться единственным ответом на испытываемую боль. И хотя я сочувствую стрелкам из школы Колумбайн, я бы убил их собственными руками, окажись я в то время рядом, потому что только так поступают с бешеными животными, которые могут только кусать и кусать.
Для каждого Харриса и Клеболда существует точка невозвращения, призрачный пункт пропуска, по ту сторону которого лежит территория, где любая жажда насилия вырывается на свободу. И тогда все моральные нормы перестают иметь значение, и единственной целью становится спасение как можно большего числа людей от того, что лично мне кажется настоящим Злом, в ветхозаветном смысле этого слова. Эксперты, политики и психологи неохотно произнесут это слово — Зло; я и сам произношу его с неохотой, но как ещё назвать силу, оставляющую за собой столько страдания? А когда является истинное Зло, надо забыть о сочувствии и приберечь его для жертв.
Этой точки невозвращения почти всегда можно избежать прежде, чем начнётся стрельба и прольётся кровь. зачастую так и происходит. Насилие, сравнимое по масштабу с тем, которое случилось в школе Колумбайн, — нечастое явление в американском обществе, хотя в последнее время случаев стало больше. В и без того неспокойной молодёжной культуре наметилась пугающее страсть к оружию. Она уже сравнима со страстью к курению травки, татуировкам и пирсингу. А достать оружие становится всё легче. Как я когда-то писал в «Противостоянии»: «вся эта дрянь только и ждёт того, чтоб кто-нибудь плохой её подобрал»
В какой-то степени то, что произошло в школе Колумбайн, случилось из-за событий в Джонсборо, Арканзас (пятеро убитых), Падуке, Кентукки (трое убитых) и Спрингфилде, Орегон (четверо убитых на школьной дискотеке — двое детей и двое родителей). Подобным образом, в будущем в школах будут раздаваться звуки выстрелов из-за того, что Харрис и Клеболд сделали в Колумбайне, и из-за того, что Ти Джей Соломон сделал в школе Херитэдж Хай. Это цепная реакция. Харрис и Клеболд, может, и мертвы, но их дело продолжит жить. Можете мне поверить в этом. Я много чего знаю о безумии и гораздо больше, чем мне бы хотелось бы, о детях, играющих с оружием.
После подобных случаев, представители кино- и телеиндустрии, а также многие литераторы начали тыкать пальцем в производителей оружия и в как никогда популярного монстра — Национальную Стрелковую Ассоциацию (НСА). Те в ответ посетовали на то, что индустрия развлечений создала культуру, основанную на насилии. А кроме того, мы разбомбили на хрен всю Югославию, потому что именно так мы привыкли решать все проблемы, когда их лидеры не соглашаются с нашими представлении о том, что такое хорошо и что такое плохо. Так кого винить? Мой ответ — всё вышеперечисленное. Я говорю это, основываясь на личном опыте и копании в глубинах собственной души.
Я точно не знаю, читал ли Майкл Карнил, застреливший трёх своих одноклассников во время утренней молитвы, мой роман «Ярость», но в новостях сказали, что эту книгу нашли в его шкафчике. Так что я думаю, что читал. «Ярость» упоминалась в связи ещё с одним случаем стрельбы в школе. Со мной даже хотели пообщаться агенты ФБР. Они хотели, чтобы я помог им составить психологический портрет, чтобы в будущем предотвращать подобные трагедии. Инцидент с Карнилом стал последней каплей. Я попросил своего издателя изъять эту чёртову книгу из продажи. Они выполнили мою просьбу. Можно ли сегодня достать копию «Ярости»? Да, конечно: например, в библиотеках, где работаете вы, леди и джентльмены. Потому что, как и оружие, и взрывчатка, и метательные звёздочки ниндзя, которые вы можете купить в интернете, вся эта дрянь только и ждёт того, чтоб кто-нибудь плохой её подобрал.
Считаю ли я, что «Ярость» заставила Карнила, или какого-нибудь другого подростка-изгоя, взять в руки оружие? Это важный вопрос, потому что ответ на него поможет проникнуть в самую суть проблемы и найти виновного. С тем же успехом можете спросить меня, считаю ли я, что сам факт владения оружием вызывает желание использовать его? Ответ, думаю, будем вам неприятен, но вы должны услышать его: в некоторых случаях, да. Вероятно, вызывает. Часто? Я так не считаю. Сколько это, вообще, «часто»? Это не мне судить и никому другому. На этот вопрос каждая часть общества должна ответить самостоятельно, так же, как каждый штат в отдельности решает, когда дать ребёнку право садиться за руль или покупать алкоголь.
В деле Карнила есть факторы, заставляющие усомниться в том, что «Ярость» была определяющим фактором, хоть я и понимаю, что, веря этому, я преследую только свои интересы. Я также понимаю, что книги, вроде «Ярости», могут стать катализатором для больного сознания; факт присутствия моего романа в шкафчике этого ребёнка неотделим от того, что он совершил, точно также, как преступления Тэда Банди связаны с коллекцией порножурналов, обнаруженных у него дома. Спорить с этим (или утверждать, что подобная продукция вызывает желание проявлять жестокость лишь в фантазиях, а не в реальной жизни) было бы аморально. А то, что подобные книги, компьютерные игры (Харрис был фанатом шутера под названием «Doom») и журналы будут существовать, несмотря ни на что, даже не подлежит сомнению. Главное — то, что я не хочу быть частью этого. Когда я услышал о произошедшем, я решил, что пришла пора нажать кнопку катапультирования. Я изъял из продажи «Ярость» и испытал от этого облегчение, а не сожаление.
С другой стороны, если вы спросите меня, считаю ли я аморальным писать подобные книги или снимать фильмы, когда повсюду разгуливает столько людей со склонностью к убийству, я решительно отвечу «нет». У меня даже не хватает терпения спорить на эту тему. Я считаю подобные вопросы проявлением глупости и невежества. Нравится вам это или нет, насилие — это часть современной жизни и неотъемлемая часть жизни в Америке. Если меня обвиняют в том, что я являюсь частью проблемы, я отвечаю, как тот репортёр: «Эй, ребята, я не создаю новости, я только их рассказываю».
Я выдумываю истории, но черпаю их из окружающего мира. Если что-то в моих книгах задевает вас, то лишь потому, что правда жизни бывает неприятной. Джона Стейнбека обвиняли в том, что он слишком мрачно изображает жизнь сезонных рабочих из Оклахомы и Арканзаса в романе «Гроздья Гнева», даже в том, что он призывает к восстанию, но большинство его обвинителей — и тех, кто предъявлял схожие претензии Аптону Синклеру, который писал о моральном разложении упаковщиков мяса в книге «Джунгли» — были люди, которые читали только истории с добрыми феями и счастливыми концовками. Иногда правда о том, как мы живём, отвратительна, только и всего. Но отворачиваться от этого безобразия или считать, что автор историй о насилии провоцирует насилие было бы лицемерием. В Вашингтоне лицемерие порождает политиков. В искусстве оно порождает порнографию.
Мои истории о подростковом насилии, как ни неприятно мне это признать, частично взяты из моих собственных воспоминаний о старших классах. Для меня, школьные годы — это время, которое я вспоминаю с сожалением и презрением. У ирокезов юноша, чтобы пройти обряд посвящения в мужчины, обязан нагишом пробежать вдоль строя воинов, размахивающих дубинами и тычущих в него затупленными наконечниками копий. В школе твоя цель — не перо на голове, а выпускной вечер, а оружие, направленное против тебя — оскорбления, тычки и обидные прозвища, в основном расистские, но ощущения, думаю, схожие. Жертва не всегда без одежды, хотя очень часто унижение происходит на спортивной площадке или в раздевалке, где объект насмешек частично или полностью обнажён. Действие романа «Кэрри» начинается именно в раздевалке душевой, где школьницы швыряют прокладки в девочку, которая не имеет представления о том, что такое месячные, и боится, что истечёт кровью до смерти.
Я не верю людям, которые вспоминают школьные годы с теплотой; многие из них принадлежали к высшей касте и были обидчиками, а не жертвами. Эти люди не понимали маленьких бук и не испытывали сочувствия к ним. А теперь они в числе самых активных сторонников запрещения в школьных библиотеках книг вроде «Кэрри», «Над пропастью во ржи», и «Сепаратного мира». Они не хотят разрядить атмосферу насилия в школах, а предпочитают не вспоминать, как отвратительно могут поступать подростки, в числе которых подчас были и они сами, по отношению к своим сверстникам.
«И всё такое прочее», как писал Роберт Бёрнс. Нельзя забывать, что массовая культура, пропитанная вымышленным насилием, тоже является частью проблемы. Мы можем любить фильмы с Джеки Чаном, сериал про Крутого Уокера, Техасского Рейнджера, полное насилия чтиво про выживших после апокалипсиса, не говоря уже о псевдо-религиозных романах о Судном Дне, предречённом ещё в Откровении, где насилие цветёт махровым цветом, но мы обязаны помнить, что все эти штуки вредят нам, как вредит нам наслаждение сигаретой.
Но это лишь один из камней в основании мира, в котором живут маленькие буки. Есть и другие, и они не имеют отношения к книгам или фильмам. Зачастую у них отсутствует взаимопонимание с родителями. Они тяготеют к вступлению в группы, в которых лидеры, зачастую взрослые, вводят армейские порядки: скаутские объединения, секции карате и других боевых искусств, военные и полувоенные кружки, клубы коллекционеров. Исключением являются лишь спортивные команды. Маленькие буки редко получают почётные грамоты, если только они не учатся в школе, где есть стрелковая команда.
Зачастую такие подростки — выходцы из семей, где другой ребёнок преуспел в спорте, в учёбе, в искусстве или в общественной деятельности. Часто их родители или близкие родственники военные. Они не выигрывали спортивных состязаний, школьных олимпиад и не целовались с королевой выпускного бала. Они замкнуты в себе и редко ходят на свидания (Эрик Харрис предложил своей однокласснице пойти с ним на выпускной, но получил отказ). Приходя домой, они закрываются в своей комнате. Позднее их родители признают в интервью прессе, что опасались за своих детей задолго до трагедии. А если они добавят, что не могут объяснить, почему, не удивляйтесь: такие родители, в большинстве своём образованные, мягкие и общительные люди, редко умеют находить контакт со своими близкими. Им бы собраться вместе, прочесть эти строчки, позвать какого-нибудь неглупого писателя, который сумел бы разговорить их, но где уж там.
Такие подростки редко заводят друзей, за исключением таких же чокнутых изгоев, как они сами. Их сближение, подчас доходящее до гомосексуализма, приводит к тому, что они полностью разделяют свои вкусы в одежде, музыке, кино, компьютерных играх и местах для общения в Интернете (книги, с насилием или без оного, редко входят в их спектр развлечений). Они не могут общаться при помощи обычного языка, поэтому ему на смену приходят песни «Металлики» (в одной из них так и поётся: «Гаснет свет/приходит ночь») и Мэрилина Мэнсона и такие фильмы, как «Крик». Иногда этого достаточно чтобы дать им продержаться до тех пор, пока какие-то перемены в их жизни не заставят их сойти с пути, ведущего к непоправимому. Но иногда напряжение становится слишком сильным. Они больше не могут держать внутри весь свой гнев и не могут выпустить его наружу, просто поговорив с кем-нибудь, и тогда котёл взрывается, сметая всё на своём пути. В Колорадо таких оказалось 12 человек.
А ещё, само собой, у маленьких бук всегда есть, где достать оружие. Но разве это не относится ко всем, живущим в Америке, где самая распространённая религия — Святая Церковь Девяти Миллиметров? Поборники права на ношение оружия не желают слышать этого, но я считаю, об этом стоит говорить. И если мы, люди искусства, готовы признать, что наши руки запятнаны кровью, то пусть признают и они.
Но, повторюсь, в настоящее время спор на тему «Порочная Культура или Доступность Оружия» не имеет смысла. Обвиняя друг друга, мы уже пали так низко, что вот-вот начнём лепить на свои машины наклейки «НЕ ОРУЖИЕ УБИВАЕТ ЛЮДЕЙ, А ДИСКИ «AC/DC». Да и ведём мы этот спор не ради решения проблемы, а из страха, точнее двух страхов. Первый заключается в том, что мы боимся того, что обвинения в наш адрес заслужены. И ещё мы боимся призраков. Призраков детей-убийц, бредущих по Обычной Средней Школе, шепчущих униженным и оплёванным, что есть отличный способ поквитаться, что Тек-9 или самодельная бомба — лучшее лекарство.
Могу я сказать прямо? Мы боимся того, что это только начало подлинного насилия. Этот страх иррационален, но мне кажется, что именно такие страхи зачастую самые сильные.
За ним кроется невысказанная идея о том, что у нас всё в порядке в то время, как большая часть мира страдает, что мы сыты, а кто-то в мире недоедает или голодает, что наши дети одеты в красивые вещи, сделанные руками детей из других стран, у которых есть только их мечты, многие из которых — мечты о насилии, которое они увидели на американском телевидении.
Некоторые понимают, что на всём, что у нас есть, есть ценник. За всё придётся заплатить. Возможно даже расплатиться. И тут в нашем неспокойном сознании появляется маленький бука, который отлично стреляет, потому что научился этому, сидя за компьютером или в видеосалоне.
Президент Клинтон предпринял несколько жалких попыток решить эту проблему, но вид человека, обрушившегося на оружейное лобби и жестокие фильмы, и в то же время накрывшего ковровой бомбардировкой Югославию, где погибло по меньшей мере в 20 раз больше мирных жителей, чем в Школе Колумбайн, способен вызвать только недоумение и насмешку. Это всё равно, что слушать, как человек с косяком в руке рассказывает детям о вреде наркотиков.
Решение есть, как есть и вера в будущее, и об этом необходимо упомянуть. Сначала нужно понять, что большинство детей в средних школах — не монстры, а обычные дети, которым интересно учиться и вести активную социальную жизнь, необязательно в таком порядке. Долгосрочное решение находится там же, где и всегда: в семье, где прежде всего должны быть любовь, общение и внимание к тому, чем занимаются ваши дети, с кого они берут пример, что они говорят и с чего балдеют на выходных.
А быстрое решение, или, по крайней мере, шаг к нему, лежит в работе офисов ориентации в школах Америки, которые должны прилагать больше усилий по выявлению потенциальных Эриков Харрисов, Диланов Клеболдов и Томасов Соломонов; современной молодёжи нужны не консультации по трудоустройству, а психологические консультации (хотя иногда это одно и то же). Потенциально опасных подростков, отказывающихся от подобных консультаций, следует изолировать от других детей.
Американскому Союзу Защиты Гражданских Свобод это не понравится, но я думаю, что ученики Колумбайна Джон Томлин и Рэйчел Скотт предпочли бы пойти на Выпускной Бал, а не погибнуть.
И если мы запрещаем либеральным блюстителям конституции убивать наших детей, мы должны запретить это и оружейному лобби; этой стране необходимо гораздо более жёсткие ограничения на продажу лёгкого огнестрельного оружия. Проверка данных в оружейных магазинах — это только первый шаг.
И да, Америке требуется провести переоценку уровня жестокости в современной культуре. Сделать это надо трезво и взвешенно: охота на ведьм тут не поможет. Даже не думайте сжигать записи Мэрилина Мэнсона на костре или выбрасывать из библиотек книги Энн Райс только потому, что, начитавшись их, хилые ботаны решат нацепить на себя готические балахоны и напудрить лицо; давайте не задаваться вопросом «а вдруг в этот самым момент новое поколение прирождённых убийц оттачивает своё мастерство в видеосалоне ближайшего торгового центра?».
Время подумать, почему американцев всех возрастов так притягивает войны (Рэмбо), драки (рестлинг) и изображения, содержащие сцены насилия.
Все эти вещи видят не только потенциальные убийцы, их видит большинство из нас. Мы дошли до того, что убийствам в Колумбайне отведено больше места в газетах, чем миллиону беженцев-косоваров и самому страшному вооружённому конфликту со времён Вьетнама.
Харрис и Клеболд мертвы и похоронены, но всё равно продолжают наполнять нас ужасом. Они — Красная Смерть в нашем богато убраном замке (где, благодаря приходу нового века и ежедневному росту рынка ценных бумаг, вечеринка в самом разгаре).
Они — наши маленькие буки, и, возможно, для того, чтобы избавиться от них, мы должны понять, чего именно мы боимся. Мы должны обсуждать это в кругу семьи, в школах, в библиотеках и на публичных встречах, вроде этой. Вот почему я пытался привлечь ваше внимание к такому неприятному предмету».
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/litclubbs/iarost-stivena-kinga-istoriia-o-tom-kak-proizvedenie-slomalo-sudby-mnogih-5fda770a2e349f2d0a3ad3a1